«Тик. Тик. Тик», — стрелка в псевдомеханических часах дергалась, словно пытаясь преодолеть невидимую преграду. Выходило плохо, что роднило ее с бабочкой, бьющейся о стекло фонаря. Застрявшая в полуоткрытой дверце кукушка судорожно хватала клювом воздух. Вентилятор силился хоть немного развеять затхлость комнаты, но количество налипшей на нем — да и витавшей вокруг — пыли изрядно мешали ему. То и дело лопасти замедлялись, притормаживали с надсадным скрипом-стоном, почти замирали, но снова и снова раскручивались — замедленно, как в старом ролике, осыпая новые порции пыли на недоразряженные старые аккумуляторы, малопонятные детали, экспериментальные образцы модифицированных семян, полуразобранных роботов почти всех доступных модификаций — и преимущественно старых моделей.
Когда лопасти замедлялись в очередной раз, хозяин всего «богатства» подпольного магазинчика отрывался от отчаянно полосящего монитора, на котором раскладывал эротический пасьянс, и бросал свирепый взгляд в дальний угол. Если хорошо приглядеться, там можно было рассмотреть согбенную фигуру, притянувшую колени к груди, весьма и весьма похожую на человека, но эту теорию сразу же опровергал длинный тонкий шнур, тянущийся через всю комнату от запястья сидящего к старому компьютеру. Окончательно любые возможные сомнения случайных зрителей унылой обстановки развеивал отсутствующий взгляд юноши. Такие пустые, совершенно прозрачные глаза без признаков жизни бывают только у ушедших в себя гениев и киборгов на дежурном режиме. Впрочем, их еще нужно было разглядеть под длинными, беспорядочно остриженными прядями, которые почти полностью закрывали миловидное лицо, показывая лишь отстраненную, механическую полуулыбку на пухлых губах.
Вообще-то биологически система KAN-316 настраивалась на девятнадцать лет, но по внешности и поведению им можно было дать от пятнадцати до двадцами восьми — в зависимости от ситуации и особенностей программы. Но угрюмого владельца это все мало интересовало. Периодически всплывающее на экране окошко о плачевном состоянии оной подключенной системы скорее бесило его тем, что отвлекало от главного занятия.
Продавец, а заодно и завскладом, наклонился ниже и сощурил воспаленные глаза, силясь попасть по крестику. Дважды промазал, обругал вирт-мышь, схватил подвернувшуюся деталь и запустил ею в выключатель: стандартная система освещения по хлопку не работала, приходилось обходиться подручными средствами.
Киборг на свалившуюся в миллиметре деталь зрительно не отреагировал, все также глядя в никуда прозрачными серыми глазами в густой тени роскошной челки. Лучезапястный сустав хватательного механизма роботизированной системы NN50 определенно не стоил излишнего внимания.
Лампа под вентилятором вспыхнула внезапно и ярко, ударив по глазам: система регулировки освещения не работала еще давнее, чем включение по хлопку. Кукушка в ужасе застыла, вытаращив глаза и растопырив крылья на манер драматической актрисы. Мужчина сочно выругался, невольно прикрывая лицо ладонью и наконец закрывая злосчастное окошко.
Лопасти сделали еще круг и напряженно замерли, подергиваясь и силясь одолеть новый слой пыли, надсадно загудели, подрагивая и поскрипывая. Лампа оскорблено полыхнула зарницей, способной ослепить, что-то щелкнуло — и комната погрузилась в абсолютный мрак. Абсолютная тишина наступила немного позже — когда стих шум в отключившемся процессоре.
Человеку это не понравилось. Он забористо выругался, наощупь нашаривая нужный провод и выдирая его с риском оставить киборга вообще без связного устройства или компьютер — без шлюза:
— Б…ть… Чтобы я еще ставил подобную рухлядь на зарядку? Забери эту дрянь, урод металлический! — он от души запустил проводом в угол, где должен был сидеть самый ценный экспонат в этом музее рухляди. В чернильной тьме определить, попал ли он, представлялось весьма затруднительным, посему мужчина вытянул перед собой руки и направился к распределительному щитку. Тот не в первый раз не выдерживал нагрузки, но ведь почти сложил… еще бы немного, и та брюнеточка… Человек споткнулся, переступая порог и отправляясь во тьму коридоров.
«Так…» — многозначительно сказали часы, сдвигая фосфоресцирующую голографическую стрелку чуть в сторону. Кукушка всплеснула крыльями и исчезла за захлопнувшейся дверцей.
«Соединение прервано. Проверьте надежность подключения к стационарному процессору или протестируйте систему. Протестировать?»
«Выполнить базовое тестирование».
Киборг моргнул, медленно-медленно выпрямляясь. Тьма египетская, окружившая его, чуть рассеялась, припугнутая системой ночного видения. Серо-зеленые тона едва ли поднимали настроение, но в них он и не нуждался.
Даже наоборот.
Принимать решения — тем более такие — куда проще в темноте.
«Биологические ткани восстанавливаются. Состояние: 93 %. Состояние процессора: восстановление: 85 %».
Новости относились к хорошим. Особенно если вспомнить, что в начале процесса ткани находились на 80 % целых, а процессор — на 15 % относительно функционирующих программ и систем. Вот только бесценная для экспериментального биологического киборга память была утрачена безвозвратно, а стало быть, к дальнейшей работе он был непригоден. Только при полной перепрошивке и замене многих деталей, плюс многочисленные дорогие медикаменты, требуемые для ускорения регенерации, огромное количество энергии… Нет, Экспериментальная Биологическая База не могла себе позволить такое, поэтому с легкой душой списала устаревшего киборга в утиль, заменив на нового, последней модели. И обошлось это куда дешевле.
Он нащупал кабель и вытащил его из гнезда.
Решиться сделать шаг оказалось куда сложнее. В этом были годы покорности, странное ощущение все еще присутствия себя в искореженном теле и простая логика, доступная даже в худшем состоянии.
Он не сможет уйти отсюда.
У него не хватит энергии. Искалеченный ударом тока организм не выдержит. Системы безопасности не дадут пройти и пары шагов. Прямое неповиновение человеку карается… убийством? Ликвидацией опасной техники?
Пустая, бездушная улыбка резко изменилась, искривила пухлые губы в сардонической усмешке.
Он и так опасен. Киборг, у которого стерты программы обращения с людьми, втрое сильнее самого крепкого из них.
Он и так приговорен к ликвидации.
Ему нечего терять…
В одном этом движении, пожалуй, было больше человеческого, чем все, что он делал до этого в своей жизни. Той, что, теоретически, осталась на сожженной части жесткого диска, но отчего-то задержалась в неподлежащей логике части мозга. Где-то там, между рвано бьющимся сердцем и диким желанием сбежать.
Спастись.
От людей.
Которым он должен служить.
Глухой смешок разнесся по пустой комнате успешнее выстрела, киборг рывком оттянул тяжелую дверь и шагнул за порог, зачем-то ускоряясь, прихрамывая, пошатываясь. Вестибулярный аппарат то ли не восстановился полностью, то ли заново свыкался с тяжелым телом.
Мимо скользнул человеческий силуэт — его киборг обошел особенно осторожно. Но тот отреагировал крайне странным образом, бросив в спину:
— Далеко собрался?
С такой интонацией мог говорить только хозяин. Наверное, он бы и это смог пересилить, если бы свет вдруг не зажегся.
«Поздно».
Люди сейчас были его врагами — любые люди. Впрочем, он уже не успел. Уже проиграл. «И так прошел куда дальше, чем надеялся…» — он чуть-чуть улыбнулся, пряча настоящую улыбку за фальшивой и с непритворным любопытством изучая встреченного.
Он никогда раньше не встречал блондинов. Или такая информация просто хранилась на поврежденном секторе памяти?
— Точное расстояние не установлено, — системе действительно сейчас было не до мелких программных задач. Запас полученной энергии оказался слишком мал для потрепанного организма, а до окончательного восстановления оставались целых 6 и 14 %. Одновременно с функционированием процессора по требованию и полной загрузкой оперативной памяти.
Мужчина прищурился:
— Цель?
Киборг задумался всего на мгновение. Лгать он не любил в принципе. А сейчас в этом вообще не было смысла. Но и отвечать чужаку было странно. Но чужак все-таки был человеком, что требовало хотя бы формально соблюсти реакции:
— Побег, — он продолжал довольно невежливо разглядывать «собеседника». «Пшеничные колосья? Кленовый лист? Цветовая волна в пределах 566-569 нанометров?» Определение невероятному цвету волнистых, мягких на вид волос незнакомца никак не подбиралось. А ведь еще у того были глаза ранее не встречаемого оттенка голубого. Впрочем, за тонкими очками разглядеть цвет точно представлялось затруднительным.
Занятый крайне странными для поврежденного оборудования мыслями, киборг не заметил, что пришедший разглядывает его с неменьшим интересом. Даже, пожалуй, большим. Хотя возможно, как раз наоборот, это и послужило причиной того, что он не стал ни продолжать путь, ни блокировать доступ, ни возвращаться в исходную точку, чтобы избежать наказания.
Его личность все же иногда была потрясающе нелогичной — даже для него самого.
— Уровень выполнения? — первым продолжил странную беседу мужчина.
— Операция завершена. Неудача. Я могу узнать, кто вы такой? — в этом была уже наглость. Нормальные механизированные системы не задают вопросы первыми, поэтому он был готов к вспышке злости. К любым ее проявлениям, включая физическое воздействие.
Все равно в дальнем конце коридора уже бухали тяжелые шаги недовольного продавца, который не даст испортить товар окончательно.
Незнакомец, вопреки ожиданию, лишь хмыкнул:
— Твой покупатель. Только дождусь кретина, который тебя сюда засунул. Как тебя зовут?
Вопрос был откровенно непонятен. «Некорректный запрос», — выдала система. Ни один из его собратьев не имел особенного имени. Имена — прерогатива людей… Стоп. Людей?
— Покупатель? Приношу свои извинения, но почему вы решили, будто меня можно запросто купить? Разве не могу я оказаться человек с нестандартным стилем и словарным запасом? А если я киборг, имеет ли смысл спрашивать мое имя? Оборудованию на этой базе не дается дополнительных наименований... — он чуть-чуть улыбнулся, чувствуя себя как минимум покорителем Эвереста. Слишком много вопросов… Неконкретных, неисследовательских, нестандартных, слишком много неповиновения человеку, но это и пьянило в некотором роде. Ему нечего было терять.
Камикадзе.
Божественный ветер.
Сейчас он ощущал себя так, словно с веселой злостью пускал стальную машину — да и свое тело заодно — под смертоносный перекрестный шквал вражеского огня. Рискуя разозлить и хозяина, и незнакомца, вызывая возможность нового ущерба для тела.
Человек почему-то обрадовался еще больше — это было заметно по движению мышц лица. «Талый лед», — наконец определил оттенок глаз «покупателя» киборг. По идее, подобное положение дел не вписывалось в схему, что подразумевало пугающую двусмысленность. Но ему неожиданно понравилось играть с человеком в вопросы. Тот не сдавался и не пытался воспользоваться своим преимуществом. Будто они были равны:
— По моим данным, в этих помещениях кроме списанной техники только продавец, которого я знаю. Значит, ты не можешь быть человеком. А если ты киборг, то я понимаю, почему от тебя хотят избавиться. Но пускать такое сокровище под пресс слишком грубо и расточительно, — блондин покачал головой, поправляя очки. — Да, я как-то не подумал, что другие могут не иметь привычки называть киборгов... Хорошо, тогда придумай себе имя. Я думаю у тебя получится, — неожиданно хитрый прищур, — Знаешь, сбежать отсюда будет куда удобнее, если тебя отсюда легально, ну или почти легально, вывезут. Решай. Времени у тебя не больше пяти минут.
— Меньше… — на автомате поправил он, улавливая шаги уже совсем близко и пытаясь просчитать ситуацию с максимально возможной скоростью. — Но я полагаю, что обязан предупредить. Неисправности в моей системе слишком велики… — нет, ликвидация не была пределом его мечтаний. Но человеку следовало знать все до конца,  — И еще... — киборг обернулся, оценивая эмоциональное состояние подходящего хозяина и договаривая безжизненно-спокойным тоном простейшего речевого механизма. — Моего согласия никто спрашивать не будет, но вы можете пообещать мне, что если примете решение взять с собой, не станете ставить на мне опыты, касающиеся проверки сопротивления высоким разрядам электричества?
— Зачем? Я возьму тебя официантом.. Лучше барменом… Есть у меня одна идея… — блондин сосредоточился, глядя на него так, что киборг отчего-то ощутил себя обнаженным. Не взирая на тонкую, изношенную почти до прозрачности рубашку и едва держащиеся штаны. — Справишься?
— Вероятно, буду путать ингредиенты, — тихо вздохнул он, покорно опуская голову, чтобы не смотреть на продавца — само воплощение ярости, подошедшее почти вплотную.
— Нестрашно, — отмахнулся мужчина, зачем-то проводя рукой по его волосам, убирая с лица челку и пристально разглядывая. — Ты симпатичный… Нужно только привести тебя в порядок, — заметив завскладом, блондин отодвинулся, сразу каменея лицом. Возможно, дело было в несдержанности хозяина подпольного магазина:
— Б…ть, рухлядь, х… ты тут… — он спохватился и торопливо поправился: —KAN-316А, вам была задана программа дежурного режима. Что вы тут делаете?
— Произошел сбой в системе при потере контакта с компьютером. Инициирована программа поиска ближайшего хозяина, способного дать адекватный ситуации приказ, — равнодушно отозвался киборг. — Ваш запрос? — полнейший бред. Но нормальные люди редко утруждают себя хотя бы малейшим обдумыванием того, что выдает программа. Ну или богатое воображение того, кто только учиться врать.
— Пойдешь, где был, сядешь и будешь молчать! — рявкнул тот, отпихивая «списанную технику» в нужном направлении. Киборг развернулся и спокойно двинулся на склад, вполуха слушая дальнейшую беседу.
— Присмотрели себе что-нибудь, Винчензо-сан? — тон завскладом разом стал предельно вежливым. Шаг. Еще шаг.
Удар сердца. Еще удар.
— Да. Я забираю его. Подготовьте все бумаги, я еще раз осмотрю… покупку, — «оборудование» замерло. Мимо пролетел ошарашенный продавец.
Новый хозяин подошел ближе и тихо хмыкнул:
—KAN-316А? Хмм... Значит будешь Кано. Ты едешь со мной?
«Кано» повел плечом, едва не порвав и без того ветхую ткань, и кивнул. Особого выбора у него все равно не было, но оглашать это не входило в его планы:
— Вы не собираетесь выслушать полный отчет… хозяин?
— Потом, — мужчина едва заметно улыбнулся, направляясь к двери склада, — подожди меня.
Киборг согласно кивнул и прислонился к стене, прикрывая глаза.
Системе уже не хватало энергии. Его начинало клонить в сон — или хотя в дежурный режим. Но этого нельзя, нельзя было бы допустить — едва ли человек сможет его переместить своими силами.
Занятый борьбой с собой и со сном, он едва не пропустил возвращение мужчины, вынудив себя выпрямиться уже после хлопка двери. Блондин чуть нахмурился, разглядывая его, и кивнул, предлагая следовать за собой.
Эти шаги дались киборгу тяжелее всего побега. Система не справлялась. Ноги не слушались, и коридор разъезжался, плыл перед глазами, тело тяжелело, а в голове начинало гудеть. Поэтому вид машины у крыльца в первый момент показался ему просто миражом, но подошедший к ней блондин распахнул дверцу приглашающим жестом.
Кое-как спустившийся по ступенькам Кано наконец нашел дополнительную точку опоры, тяжело выдыхая и опираясь на кузов, поднял предельно честные глаза на мужчину:
— Господин Винчензо… Хозяин… У меня перегорели отдельные цепи… это может сильно повлиять на работу кем бы то ни было.
Тот мотнул головой, глядя на него уже действительно обеспокоенно:
— Ты мне позже расскажешь, что там у тебя перегорело и как это можно исправить, не повредив тебе. Садись.
Киборг повиновался не столько потому, что прозвучал прямой приказ, сколько потому, что ноги подломились. Блондин наклонился к нему:
— И прекрати называть меня хозяином. У тебя больше нет хозяина. Ты свободен… Слышишь?
Кано мотнул головой. Рассказывать о возможности и невозможности выбора сейчас ему было попросту тяжело. Система безжалостно отнимала последние крохи заряда на регенерацию системы, и он засыпал все быстрее, обмякая на сидении.
Хлопнула вторая дверца, мужчина кивнул водителю, одновременно хмурясь над вдруг обессилевшим киборгом. Тот не удержал равновесия, съезжая на колени «не-хозяину», да так и замирая, не находя сил подняться в нормальное положение.
«Господин Винчензо» на мгновение опешил, потом чуть улыбнулся, по одним ему видимым приметам догадываясь, в чем дело, и успокаивающе опуская ладонь на растрепанные черные волосы. Не замечая, как киборг, подрагивая от непривычности подобного прикосновения, тянется за перебирающими пряди пальцами — даже сквозь сон-забвение…
А там, на складе, обрадовано пересчитавший деньги продавец с грохотом рухнул со стула, прихватив с собой и процессор, когда кукушка в сломанных часах, неожиданно торжественно заорала что-то совсем невообразимое под скрип старого вентилятора…